Барт. Гений

3.27.1Б Рабочая ночь, классика жизни

— Барт, вставай!

Он резко сел на кровати, одной рукой протирая глаза, второй проверяя уровень зарядки своих щитов и амулетов того, кто его разбудил, всё было в норме.

— Одеваться?

— Нет, нужен телепорт по личности, и можешь дальше спать.

— Время?

— Две минуты.

— Отлично, — он зевнул и лёг обратно, мгновенно отключаясь.

— Барт, минута!

— Встаю.

Он медленно поднял руку с часами, глядя на расплывающиеся стрелки, протёр один глаз, потом второй, стрелки расплываться перестали, оставалось ещё двадцать секунд. Опустил руку, сел на кровати и стал разминать пальцы, посмотрел на дежурного, стоящего в дверях палаты с пачкой бумаг и секундомером, спросил:

— На кого телепорт?

— На Эрика.

— Ого. Потеряли?

— Хрен знает. Готовность пять секунд. Телепорт грузовой.

Барт встал и поднял руки, формируя грузовой телепорт, настроенный на Эрика, кивнул дежурному:

— Готов.

— Ждём.

Дежурный вышел в коридор и широко открыл дверь, со стороны портального тупика раздался топот и голос Двейна. Он вошёл первым, за ним вошли бойцы, построились и доложили о готовности, Двейн тоже занял своё место и кивнул Барту:

— Давай.

Он активировал телепорт, группа исчезла, дежурный сделал запись, выключил свет и закрыл дверь.

Барт стоял в центре палаты и смотрел на часы — стрелки и точки слабо светились зелёным.

«Четыре. Сам точно не проснусь, стопудово.»

Прочистил горло и громко позвал:

— Дежурный?

Получилось хрипло и еле слышно, но дежурный подошёл и приоткрыл дверь, впуская немного света в щёлку:

— Здесь. Чего надо?

— Разбуди в восемь.

— Записал, — он сделал пометку и усмехнулся: — Пинать или так?

— Пинай, у меня пара важная.

— Понял. Спи.

Он закрыл дверь, Барт на ощупь дошёл до кровати, отряхнул ноги друг о друга, лёг и отключился.

— Барт, вставай!

Он резко сел и проверил щиты, всё было в порядке, спросил:

— Что случилось?

— Восемь, у тебя пара важная.

— Ага, — он лёг обратно и натянул одеяло до ушей, опять погружаясь в сонное тепло, дежурный усмехнулся:

— Через минуту приду пинать.

— Ага, да, — Барт опять уплыл в сон, вроде бы, снилась академия, последняя парта с нацарапанными именами, блестящий на солнце шпиль за окном…

— Барт, иду пинать!

— Встаю! — он сел, обулся и сразу встал, чтобы коварное одеяло не смогло его опять поработить и убедить, что «важная» пара не стоит лишнего часа сна. Попытался вспомнить, где оставил сумку с вещами, понял, что в общаге. Тратиться на лишний телепорт не хотелось, так что он побрёл в уборную, решив взять одноразовую щётку и полотенце там.

В уборной чистил зубы Карим, такой же заспанный и мятый, как Барт, заметил его и изобразил вялое приветствие, не вынимая щётку изо рта, Барт кивнул и стал умываться.

«Странно, что он здесь. Ещё и в такое время. У нас же общая пара должна быть.»

Решил спросить:

— А почему ты здесь, что-то случилось?

Карим отмахнулся, выплюнул пену и сказал:

— Ничего, вечером принёс бате еду, он попросил помочь, это затянулось, а потом новых пациентов подкинули, и опять пришлось задержаться, и до утра в итоге. Ничё, нормально. У твоих тоже практикум на второй паре?

— Ага.

— Ты же не ходишь на них, вроде?

Барт вздохнул и не ответил, взял щётку и занялся зубами, Карим подождал ответа, не дождался и стал собираться. Барт ловил иногда на себе его подозрительный взгляд, было в нём что-то от Дока, такое ехидно-проницательное, как будто он уже давно всё про всех понял, и молчит только потому, что лезть в чужое дело считает некультурным.

«У него всё-таки есть склонность к ментальной магии, хоть он её и не изучает.

Да, Карим?»

Парень дёрнулся так, как будто его окликнули, Барт усмехнулся, Карим сделал невинные глаза, опустил, поднял, окинул взглядом тщательно вычищенную форму и расчёску, которую Барт мучил уже минут пять, пытаясь что-то сделать с торчащими волосами, как будто это крайне важно для практикума, идеально не торчащие волосы.

«Я сам знаю, что это глупо.»

Барт бросил расчёску, опёрся о раковину двумя руками, опустил голову. Поднял и посмотрел на Карима через зеркало, иронично сказал:

— Доктор, а доктор? Как называется болезнь, когда ты идёшь на пару, на которую тебе не надо, чтобы увидеть человека, к которому ты не подойдёшь?

Карим сделал скорбное лицо и изобразил рафинированный акцент, который всегда приписывали докторам высшей категории:

— У меня для вас плохие новости, голубчик.

Барт горько рассмеялся и опять взял расчёску.

3.27.2Б Магия Веры

Практикум прошёл как обычно — девяносто процентов группы дико тупили, не в состоянии сделать элементарных вещей, остальные мрачно терпели скуку и окружающую тупость, соседка по парте давно списала и теперь строила из себя идиотку, заглядывая Барту в глаза и пытаясь придвинуться поближе. Он не реагировал — успел привыкнуть. Когда он только появился в Академии Прикладных Искусств, то слегка обалдел от того количества внимания, которое на него лилось, но потом понял, что адресовано оно, по большей части, его форме, стоило разок зайти в академию по делам в гражданском, как это стало очевидно.

«На бытовичек учатся только нищие.»

Так говорил Шен, и со временем Барт убедился, что он прав, он вообще редко ошибался в вопросах денег и человеческого сволочизма.

«Диплом Высшей Школы Спецкорпуса — это почти гарантированное трудоустройство на очень денежное место, а если повезёт, то ещё и бюджетные льготы на жильё, медобслуживание и образование. Нищие девушки готовы сделать что угодно, чтобы выскочить замуж за боевого мага, даже если он ростом не вышел.»

На самом деле, проблемы с ростом его в последнее время тоже отпустили — он был мелким только по сравнению с бойцами, которые все были старше и здоровее него, а в компании сверстников стало очевидно, что рост у него средний. Здесь тоже были парни крупнее него, но были и меньше, а девушки были меньше почти все. Особенно одна…

«Не пялься, придурок, не пялься!»

Он отворачивался в который раз, но она упорно стояла перед глазами — миниатюрная, как ребёнок, похожая на куколку своими тонкими руками и большими глазами, такие чёрные густые ресницы и такие же чёрные волосы — редкость, и тем интереснее.

Она выделялась в любой толпе, и привлекла его внимание в первый же день, своей не местной яркостью похожая на Веру — та же светлая кожа, серо-голубые глаза и яркие губы, она не красила их, но это было и не нужно, их форма была совершенна, а цвет вызывал ассоциации то ли с цветами, то ли с фруктовыми десертами.

Девушка вдруг поймала его взгляд и чуть улыбнулась, наигранно-смущённо, слегка игриво, поправила волосы и отвела глаза.

«Она знает о своей красоте. И знает, что с помощью этой красоты сможет заполучить кого-нибудь получше меня. А я даже не знаю, как к ней обратиться.»

На перекличке её звали по фамилии, а подружки называли Ясечкой, Барт точно не обратился бы к ней так, а полного имени не знал.

«И как это будет по-нормальному — Ясилина? Ясинис? Надо сходить в библиотеку…»

Девушка что-то сказала соседке по парте на ухо, соседка посмотрела на Барта через плечо, они захихикали.

«Интересно, хоть кто-нибудь может палиться так же бездарно, как я?»

Он вспомнил картину, которую случайно застал утром на третьей квартире — Вера и Шен, она в халате, он без рубашки и с мокрыми волосами, обнимает её сзади и что-то шепчет на ухо.

«Как они к этому пришли? Ходили выкали друг другу, как будто размножения в мире вообще не существует, а потом — раз! — и он у неё ночует. Волшебство грёбаное.»